.jpeg?#)
Павел Аксельрод: «Преступно было зачатие большевизма»
Сын корчмаря из местечкового Почепа Мглинского уезда, писавшийся в документах полиции Борухом Пинхусом, сыном Иоселева, ещё в студенческие годы во время учёбы в Киевском университете святого Владимира почувствовал бесплодность гуманистических средств для достижения национального равноправия в Российской империи. Просвещение народа и его постепенная европеизация с бесконечными апелляциями к чиновникам и престолу выглядели инструментами благонамеренными, но абсолютно неэффективными Социализм привлекал перспективой общественного идеала и, как казалось многим современникам, справедливых условий общежития с имущественным равенством, которые сами по себе улучшат человеческие характеры и отношения. На этом фоне пресловутый «еврейский вопрос» выглядел второстепенным и подчинялся радикальному решению социальных проблем. Не убеждали возражения немногих оппонентов, трезво рассуждавших о том, что имущественное равенство приведёт лишь к всеобщей бедности, а личные качества всецело зависят от усилий и ценностей самого человека. И уж совсем новомодные социалисты игнорировали коренное противоречие в своей подпольной деятельности: не сами угнетённые трудящиеся формулировали собственные интересы, потребности и представления о правильном мироустройстве, а некие тайные доброжелатели делали всё необходимое за них, от их имени — и без них. Павел Аксельрод. (Wikimedia Commons) До поры до времени Аксельрод увлечённо «ходил в народ» в Полтавской, Черниговской и Могилёвской губерниях, пока осенью 1874 года его не задержал сельский староста. От неминуемого ареста энергичного народника спас побег за границу. Павел Борисович включился в работу революционной эмиграции, нелегально ездил в Россию с конспиративными заданиями и расширял собственные связи, познакомившись с Георгием Плехановым. Сотрудничество с ним предопределило дальнейший путь революционера. Летом 1880 года Аксельрод окончательно осел за границей и вскоре обустроился в благополучной Швейцарии. Здесь под влиянием немецких социал-демократов завершилась «смена вех» и произошёл полный разрыв с народничеством в пользу соблазнительного марксизма — пусть суховатого в своей доктринальности, но производившего впечатление на неофитов благодаря стройной теории. Вот только в ней не нашлось места человеку — с его страстями и слабостями. Объективная проблема заключалась и в специфическом составе подданных императора всероссийского: почти четыре пятых из них составляли крестьяне, а доля рабочих выглядела ничтожной. Поэтому в поисках ответа о возможности пролетарской революции в аграрной стране бывшим народникам приходилось постоянно спотыкаться о «крестьянский вопрос». В сентябре 1883 года в Женеве вместе с Георгием Плехановым и другими эмигрантами Аксельрод участвовал в создании первой русской марксистской организации «Освобождение труда». В 1889 году он познакомился с Фридрихом Энгельсом, а позднее участвовал в конгрессах II Интернационала в Цюрихе и Лондоне. Георгий Плеханов. (Wikimedia Commons) В конце 1880-х годов, используя займы, Павел Борисович открыл в Швейцарии ферму по производству качественного кефира. Дело наладилось, и вскоре идейный русский марксист превратился в буржуа средней руки, отделения Akselrod Kefir открылись в Базеле, Женеве и Цюрихе. Ферма приносила доход, обеспечивавший создателю материальную независимость и позволявший помогать товарищам по борьбе с буржуазией. Когда владелец продал предприятие, то разумно обеспечил себе пенсионные гарантии, взяв у покупателей соответствующие обязательства. Вполне возможно, что швейцарский опыт и кефирный успех повлияли на эволюцию взглядов Аксельрода и его острую неприязнь к ленинцам. Весной 1895 года Аксельрод впервые встретился с Ульяновым, выехавшим за границу. Начитанный молодой человек произвёл на старых революционеров буквально «ошеломляющее, чарующее впечатление». Но резкая критика Ульяновым взглядов представителей российских земств и либеральной оппозиции, с чьими интересами, как считал Аксельрод, совпадали задачи русского пролетариата, вызвала у него неудовольствие. В 1900—1903 годах Павел Борисович входил в редакцию знаменитой газеты «Искра», участвовал в подготовке нового, второго съезда Российской социал-демократической партии (РСДРП) и в обсуждении проекта партийной программы. Летом 1903 года в Брюсселе и Лондоне состоялся II съезд РСДРП. Заседания тонули в горячих спорах делегатов не столько о стратегии борьбы с самодержавием, сколько о партийном строительстве. Ульянов (уже известный соратникам под псевдонимом Ленин) хотел созидать партию «сверху вниз», чтобы превратить её в иерархическую секту. Пролетариату отводилась роль классового диктатора, партии — его авангарда в качестве «руководящей и направляющей силы», а Центральному комитету (ЦК) — коллективного вождистского органа. Поэтому Аксельрод обвинил Ленина в намерении навязать социал-демократам «систему самодержавно-бюрократического управления» и позднее писал Юлию Мартову: «Уже в поведении ленинской группы
Сын корчмаря из местечкового Почепа Мглинского уезда, писавшийся в документах полиции Борухом Пинхусом, сыном Иоселева, ещё в студенческие годы во время учёбы в Киевском университете святого Владимира почувствовал бесплодность гуманистических средств для достижения национального равноправия в Российской империи. Просвещение народа и его постепенная европеизация с бесконечными апелляциями к чиновникам и престолу выглядели инструментами благонамеренными, но абсолютно неэффективными Социализм привлекал перспективой общественного идеала и, как казалось многим современникам, справедливых условий общежития с имущественным равенством, которые сами по себе улучшат человеческие характеры и отношения.
На этом фоне пресловутый «еврейский вопрос» выглядел второстепенным и подчинялся радикальному решению социальных проблем. Не убеждали возражения немногих оппонентов, трезво рассуждавших о том, что имущественное равенство приведёт лишь к всеобщей бедности, а личные качества всецело зависят от усилий и ценностей самого человека. И уж совсем новомодные социалисты игнорировали коренное противоречие в своей подпольной деятельности: не сами угнетённые трудящиеся формулировали собственные интересы, потребности и представления о правильном мироустройстве, а некие тайные доброжелатели делали всё необходимое за них, от их имени — и без них.
До поры до времени Аксельрод увлечённо «ходил в народ» в Полтавской, Черниговской и Могилёвской губерниях, пока осенью 1874 года его не задержал сельский староста. От неминуемого ареста энергичного народника спас побег за границу. Павел Борисович включился в работу революционной эмиграции, нелегально ездил в Россию с конспиративными заданиями и расширял собственные связи, познакомившись с Георгием Плехановым. Сотрудничество с ним предопределило дальнейший путь революционера.
Летом 1880 года Аксельрод окончательно осел за границей и вскоре обустроился в благополучной Швейцарии. Здесь под влиянием немецких социал-демократов завершилась «смена вех» и произошёл полный разрыв с народничеством в пользу соблазнительного марксизма — пусть суховатого в своей доктринальности, но производившего впечатление на неофитов благодаря стройной теории. Вот только в ней не нашлось места человеку — с его страстями и слабостями. Объективная проблема заключалась и в специфическом составе подданных императора всероссийского: почти четыре пятых из них составляли крестьяне, а доля рабочих выглядела ничтожной. Поэтому в поисках ответа о возможности пролетарской революции в аграрной стране бывшим народникам приходилось постоянно спотыкаться о «крестьянский вопрос».
В сентябре 1883 года в Женеве вместе с Георгием Плехановым и другими эмигрантами Аксельрод участвовал в создании первой русской марксистской организации «Освобождение труда». В 1889 году он познакомился с Фридрихом Энгельсом, а позднее участвовал в конгрессах II Интернационала в Цюрихе и Лондоне.
В конце 1880-х годов, используя займы, Павел Борисович открыл в Швейцарии ферму по производству качественного кефира. Дело наладилось, и вскоре идейный русский марксист превратился в буржуа средней руки, отделения Akselrod Kefir открылись в Базеле, Женеве и Цюрихе. Ферма приносила доход, обеспечивавший создателю материальную независимость и позволявший помогать товарищам по борьбе с буржуазией. Когда владелец продал предприятие, то разумно обеспечил себе пенсионные гарантии, взяв у покупателей соответствующие обязательства. Вполне возможно, что швейцарский опыт и кефирный успех повлияли на эволюцию взглядов Аксельрода и его острую неприязнь к ленинцам.
Весной 1895 года Аксельрод впервые встретился с Ульяновым, выехавшим за границу. Начитанный молодой человек произвёл на старых революционеров буквально «ошеломляющее, чарующее впечатление». Но резкая критика Ульяновым взглядов представителей российских земств и либеральной оппозиции, с чьими интересами, как считал Аксельрод, совпадали задачи русского пролетариата, вызвала у него неудовольствие. В 1900—1903 годах Павел Борисович входил в редакцию знаменитой газеты «Искра», участвовал в подготовке нового, второго съезда Российской социал-демократической партии (РСДРП) и в обсуждении проекта партийной программы.
Летом 1903 года в Брюсселе и Лондоне состоялся II съезд РСДРП. Заседания тонули в горячих спорах делегатов не столько о стратегии борьбы с самодержавием, сколько о партийном строительстве. Ульянов (уже известный соратникам под псевдонимом Ленин) хотел созидать партию «сверху вниз», чтобы превратить её в иерархическую секту. Пролетариату отводилась роль классового диктатора, партии — его авангарда в качестве «руководящей и направляющей силы», а Центральному комитету (ЦК) — коллективного вождистского органа. Поэтому Аксельрод обвинил Ленина в намерении навязать социал-демократам «систему самодержавно-бюрократического управления» и позднее писал Юлию Мартову: «Уже в поведении ленинской группы на первом Лондонском съезде и вызванном ею на нём расколе я видел симптом зарождения внутри российской социал-демократии якобинских тенденций и мелкобуржуазного революционаризма. И сейчас же по окончанию этого съезда, в Лондоне же, я высказал товарищам это своё толкование внутреннего смысла и успеха нечаевско-бонапартистской кампании Ленина против всех несогласно мыслящих с ним <…> Преступно было зачатие большевизма, и преступлениями сопровождался его рост».
В результате на II съезде партия, по сути, разделилась на две фракции — демократического социализма во главе с Мартовым и «революционного социализма» во главе с Лениным. Формальное единство двух группировок, получивших по итогам выборов названия «большевиков» и «меньшевиков», худо-бедно удавалось сохранять до зимы 1912 года. Далее Аксельрод всё более склонялся к целесообразности легальной деятельности, особенно после либерализации режима на родине и перехода к ограниченно-конституционному монархическому строю в 1905—1906 годах. Павел Борисович отвергал ленинскую концепцию «партии профессиональных революционеров» с претензией на руководство пролетариатом и предлагал создать массовую рабочую партию, чтобы избавить её от комплексов «душного подполья заговорщического характера» и работать в условиях думской монархии. Ленин навесил на творческую идею ярлык «ликвидаторства» и добился её отвержения.
В 1906 году Аксельрод недолго жил в Терийоки Выборгской губернии, но вскоре вновь выехал в Швейцарию. В ленинских представлениях о социализме он видел «утопию теократического характера» и ещё более резко отзывался о криминальных практиках большевиков, начиная с пополнения кассы путём «экспроприаций». «Я характеризовал 10 лет тому назад ленинскую клику прямо — шайкой черносотенцев и уголовных преступников внутри социал-демократии», — заявлял старый марксист Мартову в 1920 году.
В эмиграции Аксельрод продолжал редактировать социал-демократические издания, участвовал в конференциях, руководил заграничным представительством РСДРП (м) и с 1914 года представлял меньшевиков в Международном социалистическом бюро. В начале Великой войны он симпатизировал Антанте, считая обоснованной патриотическую позицию части социалистов, но под впечатлением от разрушений и гибели миллионов людей занял пацифистские позиции, придерживаясь тезиса «Ни побед, ни поражений». Февральскую революцию страстный оппонент Ленина приветствовал и в мае 1917 года вернулся в Россию. В августе Аксельрод снова выехал за границу для подготовки международной конференции социалистов — и в Стокгольме узнал о свержении большевиками Временного правительства первой Российской республики. Партийная командировка превратилась в очередную эмиграцию, на этот раз окончательную.
Октябрьский переворот вызвал бурю эмоций в демократическом лагере. По свидетельству меньшевика Григория Аронсона, для Аксельрода «с самого начала было ясно, что с Лениным у власти пришла и победила контрреволюция, пришедшая слева, и каждый шаг большевистской террористической диктатуры — уничтожение свобод, торжество насилия и произвола, ставка на отсталые и деклассированные элементы, использование тёмной солдатской стихии — всё это, вплоть до разгона Учредительного собрания, всё это было <…> явной победой контрреволюции». Режим коммунистической партии, с точки зрения марксиста, требовалось устранить «силами российской демократии», так как «ликвидация его внешней военной силой» привела бы «только к увековечиванию легенды о большевизме». Одновременно Аксельрод отвергал и правую контрреволюцию в лице Белого движения, так как видел в армиях генералов Антона Деникина и Петра Врангеля лишь «черносотенные банды».
Бывший соратник Плеханова стал идеологом доктрины «правого меньшевизма». Аксельрод твёрдо считал Октябрьский переворот «колоссальным преступлением», называл председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого «садистом», а председателя ВЧК Феликса Дзержинского — «чистейшим психопатом». Подобные взгляды неизбежно спровоцировали разногласия с Мартовым и его соратниками, искавшими возможность компромисса с большевиками. Поэтому весной 1920 года Аксельрод объявил о сложении с себя полномочий представителя партии за границей. Его развёрнутое письмо Мартову, написанное позднее, превратилось в политическое завещание одного из первых русских марксистов.
Автор памфлета решительно отвергал возможность сотрудничества российских и европейских социал-демократов с ленинцами. По мнению Аксельрода, «человеческие действия, разрушающие самые основы общечеловеческой культуры и прогресса, индивидуумы и группы, воскрешающие варварство, жестокости, бесчеловечие давно прошедших времён, должны быть квалифицированы как низости <…> Большевики достигли власти путём грубейшего, бессовестного обмана пролетарских и солдатских масс, средствами невероятно-демагогическими и преступными <…> охраняют они свою власть, с одной стороны, путём превращения одних элементов народа в своих преторианцев, других — путём развращения и превращения в привилегированное сословие». Заявление о зарождении в РСФСР «нового класса» номенклатурных работников, наследовавшего ленинской организации «профессиональных революционеров», оказалось пророческим.
Последние годы жизни Павел Борисович провёл в Берлине. Он поддерживал контакты с немногими единомышленниками, изредка публиковал свои статьи, но в работе Заграничной делегации РСДРП не участвовал. Для русской социал-демократии Аксельрод оказался слишком «правым».
И политически одиноким. Впрочем, как и Плеханов.
Автор — кандидатских наук
Купить журнал «Дилетант» № 86 (февраль 2023)
